Там ее за накрытым столом уже ожидал Кащеев. На сей раз, стол не ломился, от сказочных яств, а был представлен ресторанным меню, что, однако тоже впечатляло. Глафира не чувствовала себя голодной, ее желудок еще боролся, переваривая то, что она съела во время остановки.
– Вы всегда столько заказываете? – Обвела она взглядом стол.– Интересно зачем?
– Нет, конечно же.– Накладывая себе в тарелку драники, со шкварками ответил Кащеев.– Просто я не знаю, чтобы вы хотели, поэтому на всякий случай заказал всякого разного.
– А просто спросить, не догадались?
– Да, действительно, было бы куда как проще. Вы уж извините, жизнь меня не часто балуют женским обществом.
– Вот уж с трудом верится. Такой богатый, и привлекательный мужчина, и вдруг лишен женского внимания.
– Вы что, заигрываете со мной? – Кащеев удивленно посмотрел на Глафиру.
– А почему бы нет. -Поражаясь сама себе, ответила Глафира.– Или это строго настрого запрещено?
Кащеев смутился, и как показалось Глафире, даже слегка покраснел.
– Мягко говоря, это немного неожиданно для меня. Мне трудно это объяснить, просто мне не везло с женщинами.
После этих слов Глафиру осенило. Ну, все правильно, ухоженный аккуратист, чурающийся женского общества, как же она сразу то не догадалась. Вот же дура, да еще заигрывать стала. Теперь надо как то выкручиваться. Вдруг он из тех, кто тщательно скрывает свою принадлежность. Не каждый может в открытую заявить, что он Гей. Хоть это сейчас и в моде. Тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть, Глафира попыталась выкрутиться из щекотливой ситуации.
– Извините меня за то, что я завела этот бестолковый разговор. Даю вам слово, что нигде, и не при каких обстоятельствах, я не буду вспоминать об этом разговоре, и ни кто не узнает о вашей тайне.
– Тайне? – Удивился Кащеев.– О какой тайне вы говорите?
– О ваших предпочтениях. Не переживайте вы так, сейчас уже пол мира не скрывает своей ориентации.
– Ориентации? Что? – Кащеев задохнулся от того, что до него дошел смысл слов.– Вы что, решили, что Я, гей?
От его вида, и от его голоса, по спине Глафиры поползли мурашки, ноги стали ватные, руки затряслись, а во рту пересохло. И вообще, ей очень захотелось сейчас быть где-нибудь в другом месте, а желательно на каком-нибудь другом континенте, хоть и Антарктиде, только бы подальше.
Кащеев стал медленно подниматься из-за стола, и как начало казаться Глафире, заполнил собой весь ресторан. Она вжалась в стул и закрыла глаза. Но время шло, а ничего не происходило. Наконец она набралась смелости и приоткрыла один глаз. Напротив, как ни в чем не бывало, сидел Кащеев. Заметив ее взгляд, он слегка раздражённо бросил.
– Что то аппетит пропал. Давайте немного прогуляемся, ничто так не способствует сну, как вечерняя прогулка. И еще одна просьба, никогда не напоминайте мне об этом разговоре.
– Уже забыла, как страшный сон.– Тут же ему пообещала Глафира.
Кащеев молча кивнул, и, встав из за стола, направился к выходу. Глафира с чувством, что идет на эшафот, последовала следом. Пройдя немного по центральному проспекту, они свернули на боковую улицу, и вышли к кинотеатру «Победа». Перешли дорогу и через арку вошли во двор дома. За все это время, Кащеев не произнес ни слова, а для того, чтобы зайти за ним следом, в темную арку, Глафире понадобилось собрать всю свою силу воли в кулак. Во дворе, Кащеев остановился напротив, отдельно стоящего двух этажного дома. Глафира остановилась рядом с ним, и тоже стала рассматривать дом. Ничего особенного в этом доме не было. Разве что фасад недавно отремонтировали, да новые окна вставили. На углу дома висела табличка, которая говорила о том, что этот дом является памятником архитектуры.
– Вот сюда он и придет.– Неожиданно произнес Кащеев.
– Кто? – Вздрогнув от голоса Кащеева, спросила Глафира.
– Странник. То есть Андрей.– Поправил себя Кащеев.
– С чего вы взяли, что он придет именно сюда, а не к себе домой?
– Потому-что это и есть его дом, или вернее он его таковым считает.
– Но ведь это памятник, а не жилой дом? Или я чего то не понимаю?
– Памятником этот дом стал относительно недавно, а раньше в нем жили люди. Ну что же, место встречи посмотрели.
Давайте еще немного пройдемся.– Предложил Кащеев, взяв под руку Глафиру.
Через другую арку они вышли напротив городской ратуши, перешли дорогу, и остановились напротив собора.
– Немиги кровавые берега.– Вдруг ни к кому непосредственно не обращаясь, произнес Кащеев. И повернувшись, спросил у Глафиры.
– А вы знали, что здесь когда то стоял княжий терем? А сам город находился немного в стороне?
– Откуда? – Удивилась Глафира.
– Ну да, конечно.– Кивнул головой Кащеев.
– А при чем здесь Немиги кровавые берега? – Задала вопрос Глафира. Не то, чтобы ей это было интересно, скорее, просто для поддержания разговора.
– Вы читали «Слово о полку Игореве.»? – Спросил ее Кащеев.
– Нет.– Честно призналась Глафира.
– Ну, в этом нет ничего удивительного, нынче молодежь мало уделяет внимания истории. Жаль, ведь государство без истории, это как человек без памяти.
– А зачем мне знать историю чужого государства? – Пожала плечами Глафира.
– Действительно, зачем? Хотя это произведение считается Русским художественным достоянием.
– Неужели вам доставляет удовольствие, гнобить своим интеллектом, несчастную простую девушку?
– Ну, прямо-таки несчастную, и простую.– Улыбнулся Кащеев.– И гнобить я вас не собирался. Просто думал, что вам будет интересно.
– А вы бы просто сказали, что хотите рассказать мне одну историю об этом месте, и я бы с удовольствием согласилась. Честное слово, я люблю такие истории.
– С вами легко общаться Глафира. Обычно у меня так не получается.
– Значит я необычная.– Засмеялась Глафира.
– Возможно.– Глядя себе под ноги буркнул Кащеев.– Но мы немного отвлеклись. Итак, здесь стоял когда то княжий двор, возле которого произошла грандиозная по тем временам битва. После той битвы горожане перенесли сюда город, решив, что старое место, не счастливое. И действительно, Минск упоминается в летописях, не со дня основания, а со дня сожжения. Причем жгли его дважды в очень небольшом промежутке. Во время походов Ярославовичей, против Полоцкого княжества. Когда Минск сожгли второй раз, объединенные силы Ярославичей подошли к стенам княжьего терема, и взяли его в осаду. Но на помощь обороняющимся успел прийти Полоцкий князь Всеслав Чародей, и здесь произошло столкновение двух дружин, так красочно описанных в сказании. Правда, с одной поправкой. Ярославовичи не победили Всеслава, а вынуждены были вернуться в свои пределы. Где стали на границе, вновь собирая силы. Тоже касается и Всеслава, потеряв большую часть дружины, он не преследовал отступающего врага, а просто двигался позади. О том, что здесь действительно произошла жестокая сеча, говорит и тот факт. Что, даже собрав силы, враги не стали повторно нападать друг на друга. Ужас кровавого побоища витал над обеими дружинами. Официальная история победу в той битве отдала Ярославичам, но как видишь, все было немного не так, как принято считать.
– Не поняла.– Призналась Глафира.
– Это я к тому, что иногда правду искажают.
– Для чего?
– А, неважно. Пойдемка лучше баиньки, завтра у нас может быть тяжелый день.
ГЛ10
Мы все мечтаем о спокойной жизни,
Но голова покоя не дает…
Мое предложение о постройке кузницы, особого энтузиазма не вызвало. Жила не понимал, для чего нам кузница. Ведь среди нас не было кузнеца. А я не знал, как ему объяснить, что кузнецом буду я. Или вернее, буду учиться кузнечному делу. Даже не знаю, чем бы это закончилось, если-бы не оклемавшийся Гердень. Стоило ему за шкирку оттянуть в сторону Жилу, и поговорить пять минут, как вопрос был решен. Причем Жила, еще пять минут назад отнекивающийся, вприпрыжку поскакал к занятым работой мужикам, на ходу раздавая ценные указания. А я, обводя взглядам поселение, вдруг остановил
свое внимание на воротах, где дежурили две девчушки, из импровизированной Малинкиной дружины. В раскрытые ворота два мужика вносили бревно. «Да ведь это не наши» -, ожгла меня мысль. И еще не до конца осознав, что делаю, я уже бежал к воротам, на ходу выдергивая свой талвар. Время как будто замедлилось. Я увидел медленно сваливающееся бревно с плеч мужиков на землю, и они как-бы не хотя достают из-за своих поясов топоры, и кидаются на охранниц. В уши ударил отчаянный крик, и я увидел занесенный топор над одной из девчушек, парализованной ужасом. Не знаю как, но я успел оказаться за спиной нападающего прежде, чем топор пошел вниз, и просто полоснул мужика по спине. Тот выпустил топор из рук, и всей своей массой грохнулся на девчонку, подминая ее под собой. Я развернулся, и с облегчением выдохнул, вторая охранница не впала в ступор, а сумела уклониться от удара, поднырнув под руку, и теперь изогнувшись дугой, пропускала мимо себя обратное движение топора. Я не стал испытывать судьбу, наблюдая чем это закончится, и прыгнул на нападавшего. Нанося удар сверху. Он только что и успел открыть рот, когда мой меч, разрубив ключицу, застрял у него в груди.
